Делайте поклоны мягко, пусть они будут чем-то ласковым, мягким, теплом наполнены, пусть это не будет каторгой для вас. И вообще все, что связано с Христом, переведите через смирение в состояние радости, и все будет легко.
* * *
– Я очень обидчивая, обижаюсь даже по пустякам. А с обидой приходят другие страсти: осуждение, злость, даже слёзы. Как побороть эту страсть?
– Думаю, вы должны устать от этого. Ведь обидчивость омрачает нашу жизнь. Она делает нас невесёлыми, несчастливыми. Обиженный человек – это мрачный человек, грустный человек, это скорбный человек. Может быть, Господь попускает вам побольше обидчивости, чтобы вы, наконец-то, устали от неё и поискали средство избавления от этого. А средство очень хорошее: чем дольше ты помнишь обиду, тем дольше находишься в ней; а чем быстрее её забываешь, тем быстрее освобождаешься от этой тяготы.
А как научиться забывать? Нужно овладеть искусством управлять своим умом, отводить его от плохого, подводить его к хорошему. Те, кто читает Иисусову молитву, в ком Иисусова молитва начала жить, укореняться, стала привычным делом, те люди могут сразу увести ум от какого-то конфликта к Иисусовой молитве. Если, тем более, Иисусова внутри происходит, возле сердца. Когда устанете, тогда начнёте искать средство и в Иисусовой молитве его найдёте.
* * *
– Что такое духовное сердце?
– Наше сердце живёт душевностью и духовностью. Но нельзя сильно развивать душевность сердца, хотя её дал Бог. Ведь человек часто впадает в крайности, а нужно во всём меру иметь. Кажется, Василий Великий сказал такие слова: «Не греши, говоря, что вино – грех. Бог ничего не давал человеку греховного. Пьянство – грех!». Крайности – грех, а вино Бог человеку дал ведь для чего-то. Вино веселит сердце человека, иногда полезно для здоровья. Грузины без вина вообще заболеть могут. Всё, что чрезмерно, превращается в страсть и становится смертью. Бог дал человеку всё в радость, для здоровья, для духовного здоровья. Просто мы после своего грехопадения перестали чувствовать меру, и всё стало нам неполезно. Так же, наверное, и с душевностью. Пока человек не пришёл в совершенное состояние духовности, он проходит через обычные человеческие душевные качества: доброту, сердечность.
Митрополит Антоний Храповицкий сказал, что нам бы сначала стать людьми в общечеловеческом понимании этого слова, а потом уж – христианами. А мы хотим сразу совершенства, хотя элементарного не имеем. Поэтому и душевное сердце, если во славу Божию и если мы имеем меру, тоже хорошо. Но от душевного нужно переходить к духовному. Душевность – это не цель, это промежуточное звено на пути к духовности. Ведь в сердце и страсти же живут. А духовное сердце освобождено от страстей и живёт только Духом Святым.
* * *
– Я вот прочитал у святых отцов, что без слёз нельзя молиться…
– И причащаться без слёз нельзя, писал преподобный Симеон Новый Богослов… И вот мы начинаем как-то себя психологически настраивать, работать над собой, что-то там подкручивать, чтобы появилось покаяние… Вот сейчас добьемся слез, тогда, мол, и будем молиться…
– Знаете, – говорю, – когда придет Христос, не как идея, а вот именно Он, ты их уже не сможешь остановить, свои слёзы… Они просто потекут у тебя ручьями!
Кто-то пытается искусственно вызвать у себя раскаяние, начинает как-то истово надрывать себя, копаться в себе… Но опять же: когда придет Святой Дух и откроет вам глаза на самих себя, вы не сможете не заплакать… Очень хорошо, когда это приходит от Него, а не от нашей некой аутотренинговой самонастройки, – тут может быть ошибка. Когда ты сам поверишь в то, что ты сам же из себя изобразил, – это фальшивое состояние. В духовной жизни самое правильное – это когда всё приходит постепенно и естественно. Есть такое выражение: «Твори молитву, и молитва тебя всему научит»…
* * *
Святой Василий Великий говорил: кто молится за других, тот молится за себя. То есть молитва действует не только на тех, за кого ты молишься. В состоянии молитвы и с тобой то же происходит. Переживаешь за кого-то или любишь кого-то и молишься за него – и в этой же молитве сам находишься.
* * *
– В Евангелии очень часто употребляется слово «радуйтесь». А на иконах лики, в основном, суровые. Как это объяснить?
– Духовное понятие слова «радуйтесь» не означает «рот до ушей». Это что-то внутри происходит. Духовная радость немножко отличается от мирской. Это тоже радость, очень реальная, но это тихая, внутренняя радость, когда хочется молчать, можно и улыбаться. Иногда, как мне кажется, лики на иконах улыбаются, но сдержанно, корректно, вежливо. Я так чувствую.
* * *
– Часто, когда человек возвращается из поездки по святым местам и начинает делиться своими впечатлениями, его обрывают: «Не рассказывай ничего – всю благодать потеряешь». А мне, например, всегда очень хочется поделиться своими ощущениями, мыслями, чувствами, возникшими на святом месте. Или всё-таки молчать?
– Всё должно быть в меру. Даже когда вы делитесь, радость ваша должна быть сдержанной. В эмоции не нужно уходить. Уходя в эмоциональность, в душевность, мы теряем мир духовный и ощущаем, что благодать нас оставляет. Мир сердца нарушается в эмоциональности. Как не поделиться с близкими, которые просят вас отделить кусочек своих впечатлений? Только не надо рассказывать так, что другим слова не удастся вставить. Я же тоже с вами делюсь, когда приезжаю с Афона. Вы же просите.
* * *
Когда писатели, поэты, музыканты, театралы говорят, что они духовные люди, это неправда, это ошибка. Они не духовные, они душевные. Духовные люди – Серафим Саровский, Сергий Радонежский, Силуан Афонский. Духовность – это другой образ жизни. Душевность, тем более гипертрофированная, – это несовершенство, опасность. Душевность живет эмоциями, и они таких людей захлестывают. Мы становимся нестабильными, неуравновешенными, можем то плакать, то смеяться, то о святом говорить, то в разврат пускаться. Неслучайно люди искусства часто кончают жизнь самоубийством или у них какие-то серьезные неприятности в жизни бывают. Духовные люди – это совсем другое. Духовный человек всегда в мирном устроении. Не нужно относиться к людям искусства как к духовным. Есть слово, а есть дух произведения. И он может передаться вам.
* * *
– Если человек тяжело переносит одиночество, страх, ужас, отчаяние, даже нежелание жить, говорит ли такое состояние о болезни души? Чем можно ему помочь, как его встряхнуть и вывести из этого состояния?
– Верующий человек, у которого состоялись отношения с Богом, постоянно чувствует себя не в одиночестве, а в присутствии Божием. Вы, наверное, все это переживали. Когда ты ходишь пред Богом, даже когда ты находишься в полном уединении, ты всё равно чувствуешь себя, что ты не один, а с Богом. Надо жить духовной жизнью, и вы обязательно найдёте Бога и будете не в одиночестве, а в присутствии Божием жить.
* * *
…какие бы добрые дела вы не совершали, они все должны делаться через молитву. Потому что, если мы не будем держать ум в молитве, наш ум будет находиться в тщеславии или в разгорячении этими добрыми делами, в увлечении этими делами. Всё должно быть через молитву.
* * *
...Ему бы услышать мирный, мягкий, кроткий голос Бога: «Чадо, я создал тебя для радости. Моя мысль заключалась в том, чтобы ты был счастлив, черпал каждый день радость, чтобы она переполняла тебя. Весь этот мир создан для того, чтобы он тебя радовал, приносил тебе наслаждение. Но в том, что ты печален и удручен, твоя вина, ведь ты нарушил закон, данный Мною тебе. Ты поссорился не только со Мной, но и со всем миром. Ты в конфликте со всей природой. И она страдает от твоего греха».
* * *
Иногда спрашивают: «Как от прелести избавиться?» Понимайте, что, как бы у вас хорошо молитва ни пошла, пусть она будет даже непрестанная, в сердце, – вы не остаетесь безопасными от падения. Только этим и можно от прелести спастись.
* * *
Сколько бы мы святого ни сделали, доброго, сколько бы мы молитв ни наделали – мы не можем быть безопасны до самого конца, пока у Бога не будем. Поэтому Господь, чтобы нам напоминать, что мы не безопасны, постоянно чуть-чуть нас оставляет, чтобы мы сами начали проявляться опять. Человек живет в монастыре, вроде бы огражден от каких-то внешних искушений, уже начал думать, что его покинули какие-то черты характера, которые его раньше позорили, и он немножко успокоился, и вдруг, через десять-двадцать лет в монастыре создается такая ситуация, когда из него вылезает совсем некрасивое поведение. И для не смиренных это бывает конец света, они в такое отчаяние впадают, им кажется – двадцать лет духовной жизни насмарку пошли, а смиренный – он всегда знал, что это в любой момент может вылезти из него, Слава Богу, что держался двадцать лет, вылезло, дальше будет держаться.
* * *
Поменьше разговаривайте. Слава Богу, в нашем монастыре есть моменты общения, когда можем поговорить, пообщаться, то есть мы не обделены, не перетружены слишком молчанием, мы общаемся. Но на послушаниях постарайтесь побольше говорить Иисусову молитву вслух. Говорите, говорите, говорите, она должна «накататься», должна перейти в привычку, в подсознание, тогда будет легко.
* * *
– Мой инстинкт противится и боится биологической смерти. А умирать придётся. Как преодолеть этот страх, боязнь, эту неизвестность?
– Никак не преодолеете. Просто, понимаете, с Богом не так страшно, с Богом надёжно. Вот если человека посылают в неизвестное путешествие, где ему ничего не понятно, ничего неизвестно, он боится, не знает чего ждать. И он тогда просит кого-то из своих друзей: «Пойдём со мной, а то мне одному страшно». Также и вы, если будете всегда с Богом, вам будет не одиноко, надежно и не страшно. Потому что вы будете чувствовать рядом не просто человека, а Самого Бога.
* * *
Сентиментальность – это излишняя чувственность, когда у человека перестаёт работать разум и им движут только чувства. Вы обращали внимание, что такой человек то плачет, то смеётся, он нестабилен, его колышут впечатления из одной крайности в другую. А через чувственность, чрезмерную эмоциональность нас легко обмануть. Человек в таком положении внутренне взбудоражен, очень горяч на решения, поэтому такого состояния добиваются от нас бесы. Они стараются нашу молитву, наши духовные переживания перевести в сентиментальность.
* * *
...все наши земные привязанности и отношения очень зыбкие, ненадежные: сегодня они есть, завтра нет. А что самое стабильное в мире? Бог! Бог, Который создал этот мир и даже само время. Все мы находимся в каком-то временном отрезке, и время постоянно изменяет наше состояние, наше бытие. Сегодня у нас хорошее настроение, завтра плохое; сегодня нам сопутствует счастье, завтра нас преследует несчастье; сегодня у нас Пасха, через неделю она уже кончится. Но когда человек входит в отношения с Богом, когда он входит в самого Бога, в состояние обожения, он выходит из таинства времени, и Бог для тебя становится ныне и присно, и во веки веков. Что вчера, что сегодня, что завтра — у него всё сегодня, и всегда благо и любовь. В этом цель нашей христианской жизни. Если христиане не улыбаются, значит, они плохо живут; значит, что-то в их духовной жизни неправильно; значит, их молитва не действует; значит, им нужно пойти к духовнику и спросить: «Почему у нас всегда какое-то унылое, нехорошее настроение, ведь Христос воскрес, ведь Он любит нас, и Матерь Божия покрывает нас Своим Покровом. Почему же у нас плохое настроение?» Значит, нет молитвы. Молитва — это дыхание жизни, это присутствие в Боге, это соединение с Самим Богом. Это не просто говорение, не чтение книжечек, не пение акафистов. Настоящая молитва не требует никаких книг. Она может быть даже и без слов. Человек встал, руки к Богу поднял — и уже и говорить не может. А, с другой стороны, зачем ему говорить, если он уже всё сказал, и Бог его услышал, и он услышал Бога?
* * *
Крест Христов подразумевает добровольное терпение, впоследствии переходящее в радость, в смысл жизни, в мудрость. А крест дьявола сначала предлагает радость, переходящую потом в глубокую скорбь. Он предлагает искушение комфортом, страстями, увеселениями, но все это кончается горьким похмельем, которое может продлиться всю жизнь и даже пойти за нами в вечность. И это самое страшное. Наши несчастья происходят потому, что мы постоянно пытаемся сбросить с себя крест, данный Господом для нашего спасения, для нашего смирения, терпения, для нашего совершенствования, для умерщвления нашего эгоизма, нашей избалованности, строптивости. Крест Христов — это как горькое лекарство. Когда ребенку дают горькую таблетку, он стремится ее выплюнуть, поскольку не понимает, что его хотят исцелить. Ребенку кажется, что горечь таблетки — это навсегда, а ведь за этой горечью стоит исцеление от болезни, а порой и от самой смерти. Точно так же и мы поступаем, отторгая то, что дает нам Христос, предлагая крестоношение.
* * *
Мы постоянно пытаемся сбросить крест Христов ради комфорта, но это иллюзия, обман. Если ты не хочешь в отношениях между людьми, между братьями и сестрами утеснять свой эгоизм, свое «я», то придешь прямиком к дьяволу и станешь бесноватым. Если нам не нужен крест Христов, то мы не сможем войти с Ним в рай. Другого пути туда нет. Мы постоянно занимаемся самообманом. Нам хочется уйти из неудавшихся человеческих отношений, чтобы стало хорошо. Но ведь от себя-то не уйдешь. Ты уйдешь из этих отношений, но унесешь с собой свой эгоизм, свою строптивость, непокорность, зависть, гордость, сварливость. И от этого тебе не исцелиться. От этого можно избавиться только в отношениях: перетерпеть, переломать себя, перемолоть в себе, иначе все это останется с тобой. Кто не преодолеет в себе эти искушения, не найдет на земле места, где будет тихо и спокойно. Я был свидетелем не одного случая, когда монахи уходили из монастыря. Им казалось, что там некомфортно, духовник с игуменом их не понимают, братья плохие. Уходили в мир даже с Афона. Им казалось, что они сбрасывают с себя свою тяготу, но на них наползала совсем иная тягота, такая, что они места себе не могли найти в миру.
* * *
Не сбрасывайте с себя крест Христов. Терпите его ради Христа с благодарностью, доверяйте ему, говорите почаще: «Господи, я очень доверяю Тебе. Я верю в то, что имя Тебе — Любовь, что ничего плохого Ты мне не дашь. И если что-то со мной случится, значит, это мне для чего-то нужно. Если сегодня со мной брат или сестра обошлись невежливо, значит, нужно было, чтобы наружу вышли мой эгоизм, моя обидчивость, моя гневливость, чтобы я увидел, насколько я ими поражен, если день, два, месяц не могу этого забыть. Уже и плачу, говоря: «Когда же это уйдет от меня?» А оно не уходит».
Не ищите комфорта без креста Христова. Сатана вас обманет. Он вам нашепчет на ухо: «Уйди, спрячься, живи тихо, комфортно», — но все это будет ложь. Вы пойдете об руку с ним, и с полдороги он будет вам руку гладить, а потом сломает ее и по локоть откусит.
Слава, Господи, Кресту Твоему Святому и Воскресению...
* * *
Святые отцы часто пишут об Иисусовой молитве. И есть разные мнения о том, на какое слово в Иисусовой молитве лучше всего делать ударение. Кто-то говорит, что надо делать ударение на слове «грешного», чтобы вся молитва стала фундаментом нашего покаяния. Кто-то обращает внимание на слова «помилуй мя», чтобы полнее ощутить милость Спасителя. Я хочу вам посоветовать делать ударение на «Иисусе». Потому что Он — все: покаяние, спасение, милость, — то есть в Иисусе все эти направления сходятся. Если бы не Иисус, человек не смог бы прийти к подлинному покаянию, как бы искренне он этого ни хотел. Каждый из нас сильно испорчен, и эта порча входит во все наши благие намерения, побуждения, хотим этого или не хотим. Даже если мы будем кричать, что не хотим этого, эта испорченность, так или иначе, будет проявляться в нашем собственном «я».
Чтобы все это исправить, нам нужно понять, что самое главное в Иисусовой молитве — это «Иисусе».
* * *
…нам нужно понять, что самое главное в Иисусовой молитве — это «Иисусе». В этом случае все принимает правильное направление, причем помимо нашей воли. Когда Он в нас, тогда Он — наше покаяние, наша искренность, наша любовь. В этом смысл Евангелия и весь смысл жизни человеческой — в «Иисусе». Ничто нас не спасет — ни дела милосердия, ни исполнение заповедей, — все это без Христа посредством нашего греховного состояния, через призму нашего греховного «я» будет искажаться. Только во Христе это приобретает чистоту и совершенство. Даже любовь, если она не Христос, имеет порой уродливые формы, как это мы часто в жизни видим, когда люди называют любовью все эти искаженные понятия. Если наша любовь не Христос, то она неправильная. Если наша совесть не Христос, то она поражена лукавством.
* * *
Без молитвы Бога найти нельзя, потому что молитва — это не говорение, не чтение духовных текстов, но состояние, в котором ты непостижимым образом соединяешься с Богом.
* * *
Бог познается только в молитве, даже не в добрых делах, даже не в выполнении заповедей. Некоторые думают, что деланием добрых дел они открывают себе Бога. Но опять, были же коммунисты, которые знали о добрых делах. Бывают люди других религий, которые тоже имеют доброделание, нравственный закон, но они не знают Бога. Нельзя, делая только добрые дела, познать Бога. Нельзя, ведя благочестивую жизнь, познать Бога. Бог познается не как теория, не как философия, а очень определенно, все остальное – это рассуждение о Боге, мечты о Боге, разговоры о Боге. А это не происходит никаким образом, кроме молитвы. И я вам напоминаю святоотеческое понятие, что молитвой они называли Иисусову молитву. А все остальное, как каноны, псалтирь, акафисты – они называли псалмопением, то есть молитва происходит именно в сугубом внимании внутри.
